|
Иван Джуха,
Ассоциация греческих общественных
объединений России
Формы и сопротивления греков в ГУЛАГе
и в местах спецпоселений
В течение 20 лет греки Советского Союза, компактно проживавшие на юге Российской Федерации (Краснодарском и Ставропольском краях и Крыму), Украине (Донецкая и Одесская области) и Грузии испытали на себе все виды репрессий, которые обрушил советский строй на свой народ.
Череду репрессий открыло раскулачивание 1929-1933 гг. Хотя оно не носило этнической окраски (для «изъятия» был избран социально-имущественный критерий) количество греков, подвергшихся высылке с конфискацией имущества, довольно велико.
Греков-кулаков отправляли в традиционные для кулацкой ссылки северные районы Европейской части СССР, на Урал, в Западную Сибирь и Казахстан. Самое массовое выселение состоялось в феврале 1930 года. Примерная численность греков, высланных в годы ликвидации кулачества, составляет 4-5 тысяч человек.
В рамках «Большого террора» среди четырнадцати этнических операций, проведенных НКВД, нашлось место и греческой. Греческая операция стала одной из самых краткосрочных и далеко не самой массовой этнической репрессивной акцией. Но ей принадлежит лидерство по «кровавости»: расстрелу подверглись свыше 90 процентов арестованных.
Завершив греческую операцию, И. Сталин, четыре года спустя, приступил к реализации нового «греческого плана». В течение семи лет – с 1942 г. по 1949 год греки СССР подверглись многократным массовым насильственным переселениям из мест исторического проживания в Казахстан, Среднюю Азию, Урал и Сибирь.
В три приема на восток было депортировано примерно 63 тысячи человек. Таким образом, численность репрессированных греков с 1929 г. по 1949 г. равняется примерно 90 тысячам человек.
Как же воспринимали греки свое заточение в местах отбывания наказания - исправительно-трудовых лагерях, трудпоселках и районах спецпоселения? Предпринимали ли они попытки изменить свою судьбу.
Формы протеста были разными. Повсеместно и всегда греки, впрочем как и все остальные труд- и спецпоселенца, а также заключенные ИТЛ писали письма, доказывая свою невиновность. Главными адресатами были М.Калинин, К.Ворошилов, ГУЛАГ, а также А.Вышинский, Н.Ежов и Н.Сталин.
Были протесты в форме отказа от работы, давать расписки об ознакомлении с директивными документами НКВД-МВД-МГБ, Указами Президиума ВС, ужесточавшими их положение и др. В ходе допросов предпринимались попытки нападения на следователей, но последнее скорее было не протестом, а актом отчаяния.
Отказы от работы в лагере были довольно распространены среди греков. Как правило, отказ оформлялся специальным актом и отказник водворялся в ШИЗО или карцер. Самый известный отказчик – М. Чилинкиридис. Он был троцкист со стажем, доставленный на Колыму из Семипалатинского политизолятора еще в 1935 году.
Свое политическое кредо группа, в которую входил М. Чилинкиридис, выразила так.
1. Нынешний сталинский режим ничего общего не имеет с диктатурой пролетариата... Мы имеем не власть рабочих, а неограниченную диктатуру бюрократической олигархии, которая своим террористическим режимом превосходит старый царский режим и даже господствующий режим в Германии и Италии».
2. Рабочий в России политически угнетается, а экономически эксплуатируется.
3. Все то, что ныне выдается за «социализм», - ложь и обман.
4. В связи с колхозной авантюрой – деревня разорена.
5. По всей стране свирепствует абсолютное бесправие. Тюрьмы, ссылки и концлагеря переполнены сотнями тысяч ни в чем не повинных людей. 6.Управленческий аппарат обжирается от изобилия – внизу рабочая масса и трудящееся крестьянство изнемогают от недоедания и непосильного труда.
На суде 26 февраля 1935 года М.Чилинкиридис отказался от дачи показаний, заявив, что весь процесс против него и его соратников – провокация.
В лагере М.Чилинкиридис категорически отказывался от работы. Был осужден за саботаж и расстрелян.
Наиболее активной формой протеста были побеги.
Точной статистики греческих побегов из трудпоселков в 1930-е гг. нет. Однако, можно с уверенностью сказать, что побегов из мест кулацкой ссылки были сотни.
Побегов из ГУЛАГа практически нет. То же, что было классифицировано лагерным начальством, как побег, вряд ли таковым по существу являлось.
Спецпоселенцы всех наций бежали всегда и отовсюду. Соотношение между удачными и неудачными побегами все-таки складывалось в пользу удачных. В отчетных и информационных материалах органов МГБ и МВД больше информации о побегах неудачных. Кроме того, часть побегов так и осталась незамеченной из-за плохой работы спецкомендатур, ещё часть коменданты скрывали перед вышестоящим начальством. Зато, естественно, о каждом пойманном беглеце рапортовали в Москву.
Количество побегов, совершенных греками, не посчитать хотя бы по той причине, что не во все архивы открыт доступ. Но, судя по частоте упоминания побегов греков из мест расселения, число их было достаточно велико.
Побегом считалась любая самовольная несанкционированная комендантом отлучка с места поселения, отъезд в места прежнего жительства, или перемена места жительства в связи с женитьбой или замужеством спецпоселенца. Ведшим подсчёт побегов было всё равно, какие мотивы двигали покинувшими отведенные им зоны поселения.
Заместитель прокурора Казахской ССР Чурбанов 1 февраля 1949 года разослал областным прокурорам письмо, которое должно было помочь им точно квалифицировать побег. Под побегом выселенцев Чурбанов рекомендовал понимать даже временную самовольную отлучку с места поселения. Выселенцы, виновные в этом, подлежали привлечению к уголовной ответственности.
Генеральный прокурор СССР вмешался и отменил чурбановскую самодеятельность. Он разъяснил, что за самовольную отлучку без умысла совершить побег полагается лишь административная ответственность. А вот приезд в местность, откуда производилось выселение - однозначно является побегом.
Отдельно оговаривались беглецы-дети. Совершивших побег до достижения ими 16-летнего возраста к уголовной ответственности решено было не привлекать, а водворять обратно к родителям, а если их нет - в детдома.
Особым пунктом в деятельности гласных и негласных осведомителей обозначалось выявление и предотвращение побегов. В случаях обнаружения «побеговых» настроений, на их носителей заводилось специальное дело-формуляр. Теперь только один шаг отделял подозреваемого от ареста и уголовного наказания по пятьдесят восьмой статье УК.
Если же подозреваемый исчезал из района проживания, то он объявлялся в розыск, а его дело-формуляр становилось делом следственным.
Некоторые послевоенные режимные послабления вызвали увеличение побегов спецпоселенцев. По разным данным, в 1948 году из 2 104 751 человек, находившихся на спецпоселении, побег совершили почти 80 тысяч человек. Из них 20 955 так и не были пойманы и числились в бегах. Больше всего беглецов приходилось на немцев (22 235 чел.), но в относительном исчислении это составляло всего 2.2% от общей численности - против 3.5% у выселенных из Северного Кавказа, 4.4% - из Крыма.
В «активе» греков из Крыма на конец 1948 года, насчитывалось, по крайней мере, 358 побегов. Именно такое количество розыскных требований на бежавших спецпоселенцев крымского контингента с 1944 г. по 15 декабря 1948 года поступило в ОСП УМВД по Крымской области.
По годам (с 1945 г. по 1948 г.) и регионам они распределились следующим образом.
Таблица
Побеги греков из крымского контингента в период
с 1945 г. по 15 декабря 1948 г.
Регион |
1945 г. |
1946 г. |
1947 г. |
1948 г. |
Всего |
Башкирская АССР
Свердловская область
Марийская АССР
Кемеровская область
Казахская ССР
Молотовская область
Московская область
Тульская область
Узбекская ССР
Костромская область
Кировская область |
112
31
-
10
4
12
4
1
2
-
- |
7
11
-
2
7
6
-
-
-
-
- |
7
1
2
-
1
18
-
1
-
-
- |
1
11
-
5
1
14
-
-
3
2
1 |
127
54
2
17
12
50
4
2
5
2
1 |
Всего: |
176 |
33 |
29 |
38 |
276 |
163 побега тут же надо записать в пассив, поскольку именно столько беглецов-греков было задержано. (Об этом докладывал в ЦК генеральный прокурор Союза ССР Г. Сафонов).
Ответная реакция власти на участившиеся побеги последовала мгновенно. 26 ноября 1948 года она обрела форму Указа Президиума Верховного Совета СССР. Он значительно ужесточал меры наказания за побег. За него теперь предусматривалось уже не какие-то там 8-10 тюрьмы, а 20 полновесных каторжных лет.
Особенно богатый улов беглецов отмечен в 1949 году, когда по всей территории СССР был распространен алфавитный розыскной список бежавших с мест спецпоселений. Все это стало результатом активизации органов после получения указаний министра С. Круглова № 787 от 28 декабря 1948 года и распоряжения № 121 от 25 февраля 1949 года о розыске выселенцев, бежавших с мест обязательного поселения.
В Москву посыпались отчеты о поимке беглецов.
3 февраля 1949 года Волоконовским райотделом МВД Курской области сообщено о задержании сестёр-гречанок Александры и Тамары Христофоровых, выселенных из Бахчисарая.
Девушки убежали из Нуримановского района Башкирии 14 октября 1944 года и, соблюдая все меры предосторожности, пробирались к дому. Понимая, что там их быстро обнаружат, Александра и Тамара обосновались в Новом Осколе, где и были в ходе компании по выявлению беглецов арестованы. Их поместили в тюрьму № 2 в Старом Осколе, затем судили.
В декабре 1949 года, в рамках той же кампании, удалось арестовать тридцатилетнюю Бекирову-Стериони Елену Михайловну, уроженку Ялты. Она убежала через месяц после прибытия в тот же Нуриманский район Башкирии. Арестовали беженку в Алтайском крае, после чего этапировали в распоряжение МВД Башкирии.
В Гурьевской области поймали гречанку Пантелли, она же Яценко Тамара Кирилловна, уроженку Феодосии, бежавшую из Молотовской области.
Вот пример одного «крымского» побега, в результате которого заложниками стали все члены семьи Дальян.
«В 1947 году сестра без ведома родителей вышла замуж за приезжего украинца и выехала с ним в неизвестном направлении. Это поступок сильно осложнил положение семьи. У меня и у моих родственников в течение многих лет допытывались, где сестра. Немало греков было поймано и осуждено. Сестра находилась в бегах. Это озлобило комендатуру против нас. В случае поимки ей грозили 20 лет, а коменданту – повышение и материальное вознаграждение. За нарушение сестрой режима спецпоселения меня, младшую сестру и родителей насильственно вывезли в Соликамск. Две недели мы провели на станции, затем нас вселили в комнату размером в 7.5 кв. метров в одном из бараков Соликамского калийного комбината.
Мне не разрешили учиться, обусловив, что разрешение будет получено, как только я назову местонахождение сестры».
А вот пример побега, удачного наполовину.
Через 4 года после депортации из Баку в 1942 году, бежал из Казахстана (из Петропавловска) Н. Тифтикиди.
Николай тайно пробрался в Баку. Два месяца скитаний по чужим квартирам завершились смелым поступком одного хорошего знакомого. Николая прописывают, и вскоре он восстанавливается в консерватории.
Но в сорок девятом его обнаруживают. Николай снова оказывается в Казахстане, на тот раз в самом его греческом месте – в Миргалимсае.
В том же году совершил побег Леонид Потуманиди. Его случай стоит особняком.
В мае 1942 года уроженца станицы Брюховецкая Краснодарского края Леонида Потуманиди привезли на спецпоселение в поселок Вольск Осакаровского района Карагандинской области. Леонид довольно скоро сделал головокружительную карьеру: он стал бригадиром полеводческой бригады колхоза имени К. Либкнехта.
Но уже 27 августа Леонида арестовали и обвинили в антисоветской агитации. Он получил традиционную 58-10 и нетрадиционные 10 лет ИТЛ (пять лет назад он не избежал бы высшей меры, как и 90% его земляков в греческую операцию). После 4 лет Карлага, 6 декабря 1946 года Леониду удалось бежать. В январе 1947 года он объявляется в Карабалыкском районе Кустанайской области, где находился на спецпоселении его брат Константин. Видимо, работа спецкомендатуры в Карабалыкском районе была поставлена совсем неважно. Леониду удается вполне легально устроиться кузнецом на работу в колхоз имени Ворошилова. Только 30 ноября 1951 года его обнаруживает МГБ. Теперь его обвиняют по 14 пункту все той же пятьдесят восьмой (за побег), но такса остается прежней: 10 лет лагерей (вдобавок к первой десятке).
На звание самого раннего беглеца из числа депортированных в 1949 году претендует двадцатилетний Григорий Краснфопуло.
14 июня он был выселен из станицы Пщехская Краснодарского края. 23 июня эшелон, в котором везли Григория, прибыл на станцию Аральск. Улучшив момент во время разгрузки, Г. Краснфопуло смешался с вольными пассажирами, ожидавшими скорый поезд на Москву. История не сохранила, каким образом ему удалось купить билет. Скорее всего, Григорий поехал «зайцем». 27 июня он прибыл в Москву, где гораздо более бдительные гебешники задержали его при попытке пробраться в греческое посольство.
Г. Краснфопуло не учёл, что все подходы к посольству тщательно контролировались.
Через три дня, 30 июня, у посольства Греции сотрудники МГБ задержали еще двоих подданных Греции: Ставро Каламаниди из города Гагры и Алексея Телияниди уроженца станицы Тиевская Краснодарского края, но выселенного из Грузии. Оба ехали эшелоном № 97122. С. Каламаниди и А. Телияниди сбежали на станции Бадам Туркестано-Сибирской дороги и сразу же направились в Москву за правдой…
Особенно участились побеги из Казахстана в конце 1949 года. Сказалось, безусловно, и некоторое смягчение режима в местах расселения, а также неспособность властей контролировать огромное число поселенцев.
Двумя карагандинскими беглецами были Константин Михайлиди, 1926 года рождения и Мария Данилиди, 1929 года рождения, оба - уроженцы села Лесное Адлерского района. Константин и Мария убежали в ноябре 1948 года, сразу после объявления Указа о том, что они теперь здесь поселены навечно.
Обоих задержали на станции Куйбышев и после проверки – арестовали...
Многочисленные факты побегов вскрыла комиссия из Москвы. По результатам её работы 5 октября 1949 года министр внутренних дел СССР С. Круглов выговаривал в письме казахстанскому министру внутренних дел И. Долгих, а заодно и начальнику УМВД Южно-Казахстанской области полковнику Мирошникову:
«Вами не выполняется требования МВД СССР о прекращении побегов. Побеги выселенцев-греков приняли массовый характер…
Состояние агентурной работы, режима в местах расселения греков и административного надзора является неудовлетворительным и не обеспечивает предупреждение побегов. …Отделы спецпоселений узнают о побегах слишком поздно. По этой причине в МВД СССР не представлены сведения о побегах большинства греков».
Союзный министр знал статистику. С начала года из Южно-Казахстанской области бежало 46 выселенцев, в том числе 30 греков. Большую часть беглецов к этому времени отловили, однако в розыске числилось ещё 14 бежавших. Кроме того, в области не досчитались 23 человека, которые бежали в период разгрузки эшелонов и отставших от поезда.
Похожей была картина и в соседней, Джамбульской области. Здесь в 3 квартале 1949 года бежало 11 выселенцев, в том числе 6 греков. Так, в четвертом квартале 1949 года грек Хоселиди из Джамбульской области пытался скрыться в Красноярском крае, где, по-видимому, находились его родственники, высланные туда в 1942 году.
Статистика по крымским грекам, о побегах которых имеется самая обширная информация, на 1949 год такова. Всего же за 1944-1948 гг. в УМВД по Крымской области поступило 358 розыскных требований из мест расселения крымских греков. (Среди них особняком стоит побег Ильи Георгиади. Он убежал с Урала вместе с тестем. Обоих поймали. Илья отсидел три года, а тесть умер в тюрьме).
Знал С. Круглов и о причинах, порождавших побеги. Но не обо всех.
Он считал, что причинами побегов являются только отказ в выдаче денежных ссуд на строительство домов выселенцам-грекам, несвоевременная выдача зарплаты. (В самом деле, на хлопкозаводе в Ильичёвском районе грекам зарплату за август-сентябрь выдали только в октябре). Знал С. Круглов и о разрозненных греческих семьях. Знал и о том, что «агентурная сеть засорена балластом. Текучесть кадров велика, многих исключали за неработоспособность и по другим причинам».
(Как пример вопиющего панибратства, вскрытого московской комиссией, приводился такой.Оперуполномоченный Пахта-Аральского райотдела Южно-Казахстанской области младший лейтенант Илларионов, направленный с оперативным заданием в Сухуми, остановился на квартире Кириакиди Ф. С., являвшегося братом выселенца Кириакиди П. С. Последний совершил побег из Пахта-Аральского района. В поисках его и прибыл Абхазию младший лейтенант. Илларионов сразу же обнаружил беглеца, проживавшего в той же квартире. Но, вернувшись назад, доложил, что беглеца не обнаружил).
Не знал министр малости древней греческой пословицы: «если я грек, то стремлюсь к свободе». Применительно к ситуации, в которой оказались греки, это означало, что будь ссуды хоть в десять раз больше и зарплата вовремя, такого человека всё равно невозможно удержать в неволе.
Между тем, исходя из своих представлений о причинах побегов, С. Круглов выход из положения видел исключительно в укреплении режима в местах спецпоселений и направлении в районы расселения греков – особенно в Ильичёвский, Пахта-Аральский и Келесский районы ещё более ответственных работников УМВД. Милиции и госбезопасности давалась установка перекрыть вероятные пути передвижения беглецов к железной дороге.
Вскоре на дорогах и железнодорожных станциях появились новые оперативные посты розыскной заставы, а также гласные и негласные заслоны. Теперь все поезда Москва – Алма-Ата и Москва-Ташкент регулярно проверялись на станциях Туркестан, Арысь, Чимкент, Тюлькубас.
К примеру, в Южно-Казахстанской области, где было расселено самое большое количество греков, на всех вероятных путях передвижения беглецов установили круглосуточное дежурство. Наиболее тщательно охранялась железная дорога в сторону Москвы и в сторону Красноводска. 4 поста из стрелков оперативно-розыскной заставы дежурили на станциях Сыр-Дарья, Туркестан, Тимур.
На автомобильных и гужевых дорогах, соединявших Кзыл-Кумский, Ильичёвский и Кировской районы со станцией Сыр-Дарья появилось пять заслонов, которые контролировали все движение выселенцев на станциях Кзыл-Ту, Туркестан и Тимур. Во всех районах были созданы оперативно-подвижные группы, в обязанности которых входило преследование выселенцев на случай их побега.
Результатом работы московской комиссии стало отстранение от должности начальников ОСП Алма-Атинской, Джамбульской, Кокчетавской, Павлодарской областей. Двое из них были переданы суду.
Перекрывались не только возможные маршруты, но и возможные места появления беглых. Денно и нощно в местах прежнего проживания беглецов работали специальные инспекции и оперативно-розыскные отряды МВД, выявлявшие беглецов в конечных точках их маршрутов — на родине.
После войны молодёжь изобрела и вполне легальный способ вырваться на относительную свободу. Основным способом избавления от опеки спецкомендатуры было поступление на учёбу в вуз. Однако стремление получить высшее образование, как и в случае с истинными побегами, наталкивалось на мощный заградительный заслон органов.
Подводя итог, можно сказать, что, несмотря на нетипичность протестной формы поведения греков в труд- и спецпоселках, при аресте, в тюрьмах и лагерях, подобное поведение несвободных людей заставляло вносить коррективы в работу спецкомендатур. В конце концов, все это расшатывало сталинскую систему спецпоселенчества и в итоге она рухнула.
|
